Условия 
Март… Тихие капели по ночам и шорох снега, падающего с крыш. «Тенькают» звонко синицы, кажется, полоща в своих маленьких горлышках серебряные капельки. Непостоянное время. Сегодня моросит дождь, оставляя круги на чёрных ледяных лужах, а завтра вдруг загудит ветер, забьётся в сонных окнах квартир и домов, воя тоскливо, словно волки на гону, а утром проснёшься и не сможешь открыть дверь под тяжестью снежных барханов. А когда будет казаться, что вернулась зима, утром захрустит снежок на ледяной корке, остановится снеговое бесчинство, и день откроется румяный, весь в солнечных брызгах и тёплых ветрах.
Так же и с мартовской рыбалкой. Сегодня ещё ходил по, казалось бы, незыблемому ледяному монолиту большой реки. А завтра, здесь же, на фарватере, чуть ли на твоих следах, проглянет черно вода из-под гнилого льда. Только ступи ногой и будешь держаться за кромку ломающегося льда. Ладно, если сил хватит выдернуть ноги из ледяной и быстрой воды, да «спасалка» висела на шее с острыми шильцами. Только воткни в лёд да подтянись на руках, но случается и по-другому. Лучше не ходить в это время одному по мартовской хляби. Из большой промоины трудно выбираться одинокому рыболову.
Впрочем, «купаться», наверное, приходилось каждому рыбаку. Это когда окунёшься в небольшую промоину-колодец, обопрёшься руками или сразу откинешься на спину, а потом просто вылезешь, отряхнёшься, как мокрый и злобный пёс, да пойдёшь сушиться на ближайший остров, развешивая мокрое термобельё у костра и поглядывая наверх, чтобы лукавые вороны не обгадили твоё новое Tagrider Nordland…
После того как тонул по-настоящему, ни разу не выходил на лёд без мотка капронового шнура с буйком и поплавком. Протянешь руку тонущему товарищу и будешь потом барахтаться с ним в одной полынье. А импровизированный «конец Александрова», который в миниатюре и напоминает этот самый конец, всегда поможет. Проверено, уже тянули не одного так… Ну, и упомянутая выше индивидуальная «спасалка», по образу и подобию финских, ещё больше необходима на весеннем льду.
В это время бывают и ледяные коварные ловушки, в которой однажды и пришлось побывать мне, почти фатально. А «ловушка» простая. Это когда над промоиной образуется в морозное утро тонкий слой ледка, причём иногда без черноты под ним. Просто седой иней или снежок припорошит лёд и скроет близкую воду, стремительно бегущую внизу.
А больше всего промоин бывает на малых реках, у самого берега, где гниющая трава создаёт все условия для образования этих даже не промоин, а часто полос тонкого льда. И не надо обольщаться, что берег рядом. В таких местах и течение нередко сильное и глубина достаточная для того, чтобы скрыть взрослого человека под водой.
Если говорить о водохранилищах, то самый «гнилой» лёд встречается также в местах неожиданных, где, казалось бы, лёд должен держаться дольше всего – в мелководных заливах, уставленных гниющими на дне пеньками. Пеньки эти остались от вырубки лесов под ложе водохранилища. Некоторые так и преют до сих пор. Хотя эти заливы и мелководны, но утонуть в них вполне возможно, особенно если на дне есть мягкий ил.
Также опасны протоки между островами, где вода ходит кругом в травянистых заливах. Эти обратные течения можно видеть по первому тонкому и прозрачному льду в виде неких «торнадо», закручивающихся спиралью.
Я не претендую на истину. Вполне возможно, что есть и много других приятных мест. Но доложил почти обо всех местах, в которых мне лично самому приходилось побывать и скромно тонуть за свою довольно долгую жизнь…
Мартовская плотва
В эти тихие дни серых оттепелей или ярких солнечных дней серебристая сорога уже по-весеннему жадна и азартна. Но непостоянна, как и подобает таким огненноглазым красавицам, капризным, как миледи. Сегодня она может брать на глубине, завтра в протоках, где уже имеется что-то вроде весеннего хода, только подо льдом, а послезавтра её можно встретить в устье какой-нибудь захудалой речушки, где и глубины-то нет.
Всё утро мы бродили в поисках плотвы. Влажный туман стелился над просторами водохранилища. Пахло пронзительной весенней свежестью, теплой корой с островов и уже первыми горькими проталинами на обрывах, открытых ветрам и солнцу. Сеялась мелкая морось и казалось, что весь воздух состоит из неё и другого светлого мира не существует.
Из снастей у нас обычные удочки с тончайшей леской и серебристыми вольфрамовыми мормышками, на которые сорога брала всегда хорошо. Но сегодня утро не задалось. За островами, ближе к фарватеру, попали было на стайку сороги граммов этак на триста. Но только первые рыбки были такими. Дальше пошла уже сорожка, что называется, живцовая.
– Ну, что, к островам пойдём, ноги ломать? – Тоскует напарник.
– А чего ноги ломать, наст ещё держится. Только бы не раскис. День впереди, дойдём, – подбадриваю товарища.
– Успокоил… Тут километра три-четыре.
Но делать всё равно нечего. И мы двинулись в обратный путь.
В широкой протоке делаем передышку и бурим лунки. Но и здесь поклёвывает мелкая плотва, да изредка окунёк ударит по мормышке. А потом что-то вообще затихла жизнь подо льдом, словно в предчувствии чего-то особенного. И это особенное случилось. Где-то за островами пошёл шум, потом и на ближнем чапыжнике из сохлых берёзок вздохнул ветер, дохнуло холодом, а потом стало гнуть мелколесье на островах сильным ветром со снежными зарядами, среди которых вдруг стало проглядывать голубое небо. И в какие-то считанные минуты мир вокруг нас стал меняться, а потом и вовсе из серого и влажного стал вдруг цветным и ярким. Вот это и есть мартовская погода, от которой не знаешь чего и ждать, хорошего или плохого.
– Да-а, – тянет Сергей. – Теперь на смене погоды вообще можно домой собираться. Какая рыба будет брать после такого. Наверное, с семьсот сорока сразу до семиста шестидесяти скакнуло…
– Да, скорее всего.
Как уже говорилось, весенняя плотва непредсказуема. Но и рыбаки тоже не лыком шиты. Те ещё перцы…
Выяснилось, что коробки с мотылём мы оставили у прежних лунок, а до них топать и топать. Словом день не задался. Решили выставить жерлицы, чтобы хоть как-то оправдать своё пребывание на льду. Не домой же ехать в такую рань.
Покопавшись в своих запасах, достаю старые испытанные треноги-жерлицы, а тут из кармашка сумки мормышки-безмотылки вывалились.
– Проверим? – Показываю товарищу.
– Э-э-э, на мотыля не брало, а тут на железку тебе бросятся.
Но я всё же цепляю акаровскую «козу» и опускаю в лунку. Не успела «коза» дойти до дна, как кивок дрогнул и на леске упруго заходила крупная рыбина. Вскоре на льду зашлёпала хвостом крупная сорога.
Сергей внимательно наблюдает. Когда на очередном опускании безмотылки взяла ещё одна такая же рыбина, он не выдерживает и цепляет первую попавшуюся мормышку, кажется, «чертика с коронкой», блеснувшей на солнце.
– Яркая слишком, – говорю снисходительно Сергею, но и он вываживает первую достойную сорогу. Как говорят, не было бы счастья…
Так мы и ловили плотву, радуясь яркому дню и сильной рыбе, рвущейся на тонкой леске и блестевшей победно на солнце. Брало на мормышки от Akara, недавно приобретённые. Хотя, наверное, рыба хватала бы любую безмотылку. Это же весна.
Но счастье было недолгим. Клев оборвался. Но нам хватило уже и этой рыбы, и этих впечатлений…
Смешные жерлицы
В одно прекрасное мартовское утро мы сидели на стульчиках и тупо смотрели на сумку, в которой должны были находиться жерлицы. Но их там почему-то не было. А ставка в этот раз делалась именно на них, поскольку эта протока была нашим фартовым местом, откуда мы никогда не уходили хотя бы с двумя-тремя хвостами. Но в этот раз положение было «аховым»: трясти над лункой мормышкой и тягать сорожек с ладошку – перспектива пустая. Вот так ведь рыбаки устроены, водку вряд ли забудут, а тут…
И тут вспомнилась мне странная конструкция советских ещё времён. Когда-то мастерил я такие смешные жерлицы по подобию тех, что как-то нашёл в журнале «Рыболовство и рыбоводство». Моя схема была совсем простой. На один конец круглой палки наматывался капроновый шнур с подлеском и оснасткой. В торце палки торчала велосипедная спица с флажком. В центре в палку вставлялись также спицы в виде креста. Конструкция ставилась у края лунки и при хватке щуки падала вниз лицом, победно салютуя флажком в заднице… Чтобы суровая щука не упёрла жерлицу, крест из спиц стопорил снасть на лунке. Всё… Просто и гениально. И работала ведь такая корявая жерлица!.. Принесла немало щук.
Я взглянул на прибрежный кустарник и мысленно нарисовал эту схему из сухой ёлочки, торчащей в кочке. Потом мы наломали этих сохлых ёлочек в болоте, обломали сучки, хоть и не в виде правильного креста, привязали к тонким концам обрывки рыбацкой тряпки, а к комлям – леску с грузилами и двойниками, которые всегда были в припасах.
Выставив на лёд эти смешные изделия, похожие на болотных кикимор, мы покатились от смеху… Но, как это ни странно, «снасти» работали и принесли нам в это утро пару щук.
Александр Токарев
фото автора
