Вот и март… Серые дни с моросящей дымкой и такими же серыми и пухлыми тучами на низком небе. Сочащиеся влагой стволы берёз, рушащийся наст под ногами и сырой снег кругом. Но это бывает не всегда. Тёплый ветер может за день разбросать по сторонам пухлые неподвижные тучи и превратить их вначале в грязные обрывки, а затем в белоснежные облака, неторопливо плывущие уже в высоком и прозрачном небе. От яркого солнца растает снег на крутоярах и зазвенит капель. 
Иногда в полдень облака принимаются бежать над волжскими протоками, отбрасывая на синий снег торопливые тени. Это меняется ветер и становится всё сильнее. Тогда к вечеру обязательно остекленеет снег, снова покроется настом, закат будет красным и злым. А утро откроется морозное и румяное. Может даже поутру и за двадцать пять-двадцать восемь градусов мороза перевалить, но весну уже не испугаешь. Едва поднимется солнце, полыхнёт светом и теплом, как зашуршит тающий снег и вновь зазвенит капель.
В поисках белой рыбы
Открываешь ленту рыбацких новостей «В Контакте» и видишь, кому-то повезло, кому-то не очень. Мол, сидели вчера у Вороньего острова, двое ловили крупную плотву, остальные мешали, обуривая кругом. Кто-то за день только пятью ершами довольствовался. Вот такая она рыбалка в марте, непостоянная, как тревожный весенний ветер, и такая же торопливая рыба, которая сегодня может стайно стоять в одном месте, радуя поклёвками, а с утра в этом же месте, изрешечённом лунками до состояния дуршлага, можно не увидеть ни поклёвки. Во многом, конечно, виновата ситуация с рыбой, которой физически стало гораздо меньше. И здесь сказалась судьба волжских водохранилищ-ГЭС, сооружённых на равнинной реке. Волга теряет свою карму, превращаясь в болотистые озёра в прибрежных мелководьях, где у островов и одиноко торчащих в воде дубов и клёнов, в травянистых заводях завелись уже караси, широкие, словно прудовые медные пятаки. Но эти, волжские, гораздо крупнее. Словно новая порода необычных золотых и матёрых карасей сама собой вывелась в процессе эволюции.
Кроме того, сбрасывают господа капитаны подсланевые воды в Волгу, как бы их ни штрафовали, а главное – ловят по весне на протоках сетями, километрами сетей. И здесь нерестовый запрет действует только для рыболова-любителя с удочкой. Эти же полулегальные бригады могут ловить всегда, хоть в нерест, и рыбнадзору до этого нет дела.
Понятно, что и прессинг рыболовов с удочками тоже возрос. Если раньше, бывало, не встретишь в протоках за день ни одного рыбака среди недели, то теперь фигурки одиноких рыболовов и целые муравейники видны везде.
Сегодня мы уже часа два шуршим бахилами по сырому снегу в поисках плотвы-сороги или другой рыбы. Но больше везёт пока на ершей. Эти ребята словно поджидают в каждой новой лунке. Только пробурил, опустил мормышку с мотылём ко дну, как тут же кивок начинает нервно трястись, что сразу гнёт его ко льду, словно взяла с налёта крупная рыбина. Но после подсечки и тоскливого вываживания явной мелочи на крючке мормышки обнаруживаешь склизкий комок колючек.
– Как дела, Сергей? – кричу товарищу по рыбалке, увлечённо таскающего из-под вмороженного в лёд топляка какую-то рыбу.
– Как сажа бела, – отвечает умник. – Ёрш замучил, и окунь с ладошку. Тут глубины два метра.
– А чего тогда сидишь?
– Жена заказала ершей и окуней на заливное к празднику. Крупняка бы ещё поймать.
Точно. 8 Марта на носу. А заливное я делаю – ни один повар не сделает… Расхвастался, скажете. Есть немного. Но получается вкусно, пальцы отъешь. Старший сын с женой – страшные рыбоеды – подозреваю, специально ещё несколько дней после праздников в гости заходят, заливное поесть. Но уже поздно, долго не залёживается это блюдо, хоть из щуки и щучьей головы с окунями и ершами, хоть из судаков с бершами.
Теперь уже и я оглядываюсь по сторонам в поисках какого-нибудь дерева во льду или топляка. Этого добра здесь хватает. Когда работал корреспондентом, приезжал специально в гости к чиновникам и спрашивал, мол, вы говорите, лес убрали подчистую из ложа будущего водохранилища, а я сам рыбак и вижу, что стоят на Волге целые дубовые и берёзовые рощи вперемешку с клёнами и липняками. А чиновники только мигают правдиво глазами да в глаза и лгут. А я потом не раз ночевал на льду в тех рощах, чтобы не таскаться на ночлег за шесть километров по сырому глубокому снегу. И лишь спустя годы упал лес на дно да спилили его по уровню льда местные жители. Так и догнивают на дне шумящие когда-то на берегах Волги старинные дубы и белотелые берёзовые рощи. Но хватит о грустном…
Вижу корягу, торчащую изо льда. Пойдёт. Пробуриваю пару лунок рядом с ней, опускаю в лунку не серебряную вольфрамовую мормышку с мотылём, а безмотылку. Если окунь будет брать, то проще и быстрее ловить безмотыльной снастью. Выбираю в расчёте на окуня чертика W Akara с коронкой. Точно, словно фикса, говоря языком нелитературным, блестит эта коронка на тёмном теле приманки. Зеркальцем ещё называют это золотистое вкрапление на мормышке-безмотылке.
Ого, оказывается, коряга – не коряга вовсе, а вершинка дерева, торчащая надо льдом. Глубина здесь метров пять-шесть, не как там, где я только что ловил ершей. Да и у Сергея всего два метра глубины. Выходит, ямку нашёл. Может быть, и окунёк покрупнее будет.
После того, как чертик «Акара» с коронкой упал на дно, я постучал об него мормышкой. Это очень эффективный приём игры, иногда на все «100» срабатывающий в свежей лунке. Но пока – тишина… Отрываю мормышку от дна и начинаю подъём кверху с колебаниями и остановками-паузами. И тут же следует поклёвка! Но не похоже на окуня. Тяжесть слишком малоподвижная и упористая. Вскоре в лунке забелело и я, поддев рыбину ладонью, выплёскиваю её кверху, а там перехватываю за голову. Да это подлещик!.. Вот не ждал. Ладно, заливное подождёт. Подлещика бы половить. Но, может быть, случайный попался?.. Опускаю чертика вниз с плавными покачиваниями мормышки. Есть!.. Теперь взял на проводке ко дну. Это уже не случайность.
– Сергей! – машу рукой приятелю. – Давай сюда!
– А чего? – недоумевает тот.
– Увидишь…
Подошедший товарищ тоже переключился на безмотылки. Но у него здесь не сработали «кандалы» с цепочкой. Когда ему дал чертика W Akara с коронкой, у Сергея тоже заклевало. Особо крупной рыбы не было, но подлёщики попадались мерные, некоторые до полкило и больше. Когда солнце поднялось высоко и в лунки ударил свет, то на безмотылки «Акара» с коронкой брать перестало. Мы поставили W Akara крашеные, без золотистого вкрапления, и подлещики заклевали вновь.
Щука к 8 Марта
Сегодня мы идём с Павлом к островку на широкой протоке, которая выходит к коренному обрывистому берегу. Из проток у Волги пришлось уйти. Там не стало щуки. Видимо, как и в каждую весну, хищник меняет места стоянки и охоты, которые были почти постоянными всю зиму.
Этот островок привлекает меня воспоминаниями давних лет. Однажды, приехав сюда с сыном, которому было тогда лет двенадцать, я оставил его самостоятельно ловить щуку у соседнего островка. Надо было, как говорится, прописать его, ну, как в армии, но тут, скорее, приобщить в великому таинству безлюдной рыбалки у волжских островов. И в качестве инициации я хотел дать сыну возможность поймать свою первую щуку в полном одиночестве, без подсказки и помощи. То, что щука здесь возьмёт, я не сомневался, так как ловил здесь с первого льда. А мне приходилось уходить от уловистого места, но куда? Кругом – пустошь на многие километры. И только неподалёку виднелся ещё более мелкий островок, где я никогда не ловил
В тот день, к вечеру, когда я пришёл к сыну и увидел пяток неплохих щук, восторгов было достаточно, иногда нарочитых. А Димка и сам сиял и не мог остановиться в рассказах о знаковом дне своей первой самостоятельной ловли щук. Ну и я в тот день поймал на новом месте пять щук. Ничья… И это радовало.
И вот сегодня мы с товарищем идём к тому второму островку. У первого острова, где сын тогда наловил щук, хищника в этом году не было.
Начинаем, как всегда, с ловли живцов. Но сегодня здесь словно вымерло. Ни мелких плотвичек, ни даже окуньков. Или ушла рыба отсюда, или… Так ещё бывает, когда активный хищник просто выбивает или разгоняет мелкую рыбёшку. Но как проверить, когда нет пока ни одного живца? Хотя бы окуня найти. В отличие от нашего городского водохранилища, где на окуня щука берёт только в перволедье, здесь окунь – ходовая наживка в любое время.
Достаю из коробки удильник с самым маленьким балансиром-раттлином Maiko, которые делает фирма Lucky Jonn, и проверяю все коряги, торчащие изо льда. Не клюёт… Вижу у берега залив, заросший камышом. Сюда щука не зайдёт, не разгонит рыбу. Близко от берега.
У камыша было не глубоко, но вполне сносно – два метра. И здесь меня окунь словно давно ждал. Вскоре я надёргал десятка два окунишек. Попались и неплохие окуни граммов на триста. Решаю вернуться сюда и половить окуней, когда расставлю жерлицы.
У стоянки Павел безрезультатно пытался поймать живца. Я указал ему на камыш. Паша заглянул в кан и всё понял. Словно ветром сдуло товарища…
– Удочку мою возьми! – кричу вслед. – Там на этот балансир берёт.
И вот уже стоят жерлицы вдоль береговой линии островка. Щука не берёт, хотя уже около одиннадцати утра. Хоть собирайся домой, а для заливного на 8 Марта придётся окуней использовать да кеты купить, чтобы отварные куски положить в тарелки из фольги. Окунь только для навара идёт, если мелкий.
Но что это? На крайней по левому флангу жерлице трепещет алый флажок, вскинувшись в поднебесье! Катушка завертелась сразу, словно щука, проходя мимо и схватив окуня, пошла дальше. Так оно и было, наверное.
Подбежав к жерлице, вываживаю с трудом белобрюхую щуку, подцепив её багром под узкой лункой. На пяток кило с половиной будет, прикидываю на глаз. Как выяснилось потом, весила мартовская щука шесть килограммов. Как раз к празднику на заливное.
Александр Токарев, фото автора
